Мне очень нравится библейская заповедь «жена да убоится своего мужа». Это так приятно — чувствовать себя главным, да ещё иметь санкцию на командование в святой Книге. Только почему-то заповедь не всегда работает. И когда я напоминаю жене об этой фразе, она в ответ делает испуганные глаза и издевательски повторяет: «Ой, боюсь, боюсь!»

Много сказано о том, что слово «убоится» нельзя понимать буквально; что любящий должен бояться обидеть или оскорбить того, кого любит. Но мне кажется, дело не только в этом. Слова апостола Павла о боязни — это, скорее, не заповедь, а описание идеальных отношений. Внешний признак, свидетельствующий о том, что в семье всё хорошо. Как в химии — если лакмусовая бумажка изменила цвет, значит, реакция состоялась. Или в физике — если вы правильно запаяли контакты, свет будет. Вот и с этой заповедью — если муж на самом деле любит жену, заботится о ней, то и жена будет бояться в самом высоком смысле этого слова — бояться его расстроить. А если муж требует любви или подчинения, то ничего не получится. Лакмусовой бумажке трудно приказать быть определённого цвета, если ты ошибся в подготовке материалов для реакции. Она не будет тебя слушать, сколько на неё ни кричи.

Страх в обычном смысле слова есть во многих, далеко не всегда счастливых семьях. Жена боится, что муж обругает, не даст денег, отлупит детей, придёт домой пьяным… В буквальном смысле слова в такой семье жена действительно выполняет библейскую заповедь. Но разве от этого семья становится христианской?

Все эти мысли остаются абстракцией, пока я сам не начну разбираться — в чём состоит любовь, кроме поцелуев на скамейке и вздохов при луне? Кормить и защищать свою семью — это понятно, но как это ни тяжело признать, любовь требует от мужа и весьма тривиальных вещей: вынести мусор, накормить детей, погулять с ними, принести любимой жене утренний чай в постель, купить те продукты, которые жена забыла купить, позвонить хозяину квартиры, потому что жена стесняется, и т. д. Список может быть бесконечным. Хочется спросить: а мне что, больше всех надо? В этом и состоит очень опасное искушение. И я сам постоянно проигрывал ему. Выполняя часть домашней работы, я был уверен в том, что героически выполняю заповедь: «Тяготы друг друга носите, и так исполните закон Христов». Думал, достаточно сделать за другого то, что ему сделать тяжело из-за усталости или плохого самочувствия, — сварить манную кашу детям или испечь пирог для всей семьи. И, делая всё это, я был уверен, что больше ничего не надо, я ведь и так герой. Оказалось, это не так. Оказалось, что добрые дела, которые делаются для того, чтобы я сам себя считал добрым, являются пустой тратой времени. Женщины — существа эмоционально хрупкие, как сказал тот же апостол, «немощнейшие сосуды», и одной неправильной интонации достаточно, чтобы эти сосуды треснули. И тогда все испечённые пироги или вымытые тарелки не засчитываются. Такой вот облом.

Приходится идти другим путём. Постоянно помнить удивительные библейские метафоры — «немощнейшие сосуды», «сонаследницы вечной жизни», которым нужно «оказывать честь». Вспоминать, как люди обращаются с хрупкими грузами. На отечественных коробках пишут «Не бросать». На импортных — fragile, то есть «хрупкое», при этом не всегда дописывают, как именно обращаться с этим fragile — предполагается, что мы сами догадаемся. Наверное, поэтому апостол давал такие общие рекомендации — надеялся, что у христиан хватит рассудительности понять, как общаться супругам.

Любить жену — это как нести хрупкий бокал или вазу. Закричишь — она треснет, уронишь — разобьётся. Наших женщин нужно бережно нести по жизни. И помнить об этом всегда. Именно поэтому я не люблю странный праздник 8 Марта. Что значит «женский день»? В этот день мы должны поздравлять женщин и рассказывать о том, как мы их любим, — а как же остальные 364 дня? Разве в эти дни не нужно женщин любить, ценить и на руках носить? Кажется, у нас эти дни должны были бы называться «международная женская ночь».

Библейский отрывок об отношениях в браке завершается той самой дорогой для каждого мужчины фразой — «жена да боится своего мужа». А вот до этого есть и другие слова, менее приятные для сильной половины человечества. «Так должны мужья любить своих жён, как Христос возлюбил Церковь и предал Себя за неё». Христос любил Церковь не просто как собрание людей, с которыми интересно общаться. В конце концов, Он отдал жизнь за этих людей. Мы живём в относительно мирное время, и трудно себе представить ситуацию, когда у вас выкрали бы жену и требовали бы вашу жизнь в качестве выкупа. Хотя, думаю, отдать жизнь согласились бы многие мужья, ведь в такой жертве есть много героического.

Но давайте пойдём дальше в этом апостольском сравнении. Как Христос любил Церковь? Если вспомнить, что начальная Церковь — это апостолы, то окажется, что Христос молился об этих людях, умывал ноги им, показывал им пример жертвенного служения людям Своей собственной жизнью. Если поразмыслить над этой заповедью, то окажется, что апостол призывает мужей так любить своих жён, как Христос любил Своих учеников.

Но тогда непонятно, как теперь быть с учением о семейной иерархии, согласно которому муж — глава семьи. Однако противоречие здесь — только видимое. Объясняя заповедь апостола о любви мужей, митрополит Антоний (Блум) делает простой, но не очень радостный для меня вывод: если муж не любит жену так, как Христос любит Церковь, жена имеет полное право не слушаться мужа. Вот и вся иерархия: если быть честным перед собой, разве могу я сказать, что действительно всегда живу по заповедям Спасителя? Очевидно, что нет. А если нет, то не могу я и от жены требовать послушания.

Однако тут нас ждёт неожиданная развязка. Когда ты хотя бы стараешься жить по-христиански, то, оказывается, и требовать ничего не надо. Послушание в этом случае выдаётся как неожиданная премия. Неожиданная потому, что в счастливой семье люди просто любят друг друга и понимают послушание не как выполнение приказаний, а как умение слушать.